Натруженное солнце начало склоняться к отдыху, когда в дверь католического монастыря застучали с усердием, более уместным при молении. Привратник чинно подошел, отпер, и едва не был сметен с ног ворвавшейся женщиной. Ее залитое слезами лицо с расширенными от ужаса глазами, дрожащие вытянутые перед собой, словно в попытке кого-то схватить, руки заставили привратника быстро перекреститься.
- Что, что случилось? – визгливо спросил он.
Выдавив несколько невнятных звуков, женщина, наконец, произнесла:
- Горе!.. Джек… мой сын… в моего сына вселился бес! Где святые отцы?
читать дальше
- Уехали все. На лекцию отца Балтазара. Вернутся завтра…
- О-о-ой!.. – завыла женщина и опустилась на каменный пол, закрыв лицо руками.
- Есть послушник, - попытался успокоить несчастную привратник, - подождите, - и убежал в сторону келий.
Через пять минут он появился в сопровождении юноши лет тринадцати, облаченного в рясу послушника, заляпанную пятнами краски. Едва увидев его, женщина запричитала и сбивчиво принялась рассказывать о постигшей ее семью беде. В сына – Джека – вселился бес. Это очевидно. Другого не может быть.
- Вы бы слышали, что он говорит, видели бы, каким он стал! - выла она.
Послушник слушал со все растущим интересом. На нем не было сана, проводить обряд экзорцизма он не имел права. Да и не справился бы, наверное. Но как же ему хотелось попробовать! Сколько раз он представлял себя в роли борца с нечистью, уверенно приказывающему коварному демону отправиться в ад, где тому самое место. «Мне бы только одним глазком глянуть, и все», - убеждал он себя.
- Я схожу, посмотрю, - решившись, сказал он тонким голосом с проблесками будущего баса. – Сейчас, только переоденусь, - и, пытаясь выглядеть солидно, нетерпеливо пошел к себе.
В келье он сменил рясу на другую, чистую. После подумал немного и, сбегав к алтарю, запасся бутылочкой святой воды и распятием, - так – на всякий случай. Прихватил также том бревиария…
По дороге женщина рассказала более подробно о том, что случилось. Утром, когда она вошла в комнату, чтобы разбудить Джека в школу, то обнаружила его не спящим, со страшными темно-красными глазами. Сын обращался к ней «женщина», и хохотал, как одержимый. Она сразу бросилась в церковь, но там никого не было. Целый день она безрезультатно пыталась найти хотя бы одного священника. Теперь-то она понимает, почему не нашла, – все на этой лекции отца… как там его?.. - хорошо, добрые люди подсказали сходить в монастырь.
То, что рядом с ней идет не священник, а всего лишь послушник, женщину не смущало нисколько. Набегалась, измучилась. Хоть кто-то рядом, и то хорошо…
В доме она провела юношу на второй этаж и, осторожно подойдя к двери комнаты сына, посторонилась.
- Идите сами, я не могу на это смотреть, - сказала, снова залившись слезами.
Кажется, только теперь послушник понял, в какое сомнительное мероприятие ввязался. Но отступать было поздно. Юношеский максимализм подсказывал ему, что этого он сам себе никогда не простит. Начинающий экзорцист немного потоптался на пороге, после чего взял себя в руки и осторожно открыл дверь.
- Наконец-то! – загремел из комнаты зычный потусторонний бас. – Веселье начинается!
Послушник сглотнул и, перекрестившись, робко вошел внутрь, держа распятье перед собой в вытянутой руке.
На кровати в пижаме сидел паренек - его ровесник. Глаза цвета лопнувшей черешни, как и говорила его мать, и лицо, словно надетое на другое – грубое, с заметными рожками. Красные глаза уставились на вошедшего. Синие губы раскрылись, выпустив нитку слюны изо рта.
- А где священник? – почти нормальным голосом произнес Джек.
- На лекции отца Балтазара, - не задумываясь, икнув, ответил послушник.
- А ты кто?
- Послушник.
- Ну, - тело Джека разлеглось на кровати, - и как, спрашивается, ты – неуч - меня изгонять будешь? Ты же еще ничего не умеешь делать!
Справедливое, в общем-то, неверие беса в его силы почему-то подстегнуло послушника.
- Это мы сейчас посмотрим, - сверкнул он глазами, насупившись, и открывая бревиарий.
- Ну-ка, ну-ка! – бес сел по-турецки, подперев голову рукой. – Это даже интересно…
Открыв нужную страницу, послушник зло глянул на него и, неожиданно пискляво, начал:
- Ин номине Патрис…
- Ух, ты! – восхитился нечистый. – Неужто по-латыни читаем? Ну, надо же!
Послушник откашлялся и начал снова более уверено:
- Ин номине Патрис…
- Не верю! – запрыгал на кровати бес. – Не верю! Где чувства, где сила, где мастерство? Где, я спрашиваю?
Юноше внезапно захотелось использовать книгу по-другому – дать по башке этому бесу, чтобы не выпендривался.
- Может, заткнешься, а? – зло спросил он.
- Ка-а-акие мы грозные! – издевательски протянул бес. – Ладно, давай, дальше читай. Какое ни есть, развлечение.
- Ин номине Патрис…
- Да дальше, говорю, читай, это я уже наизусть выучил!
- Ах, так! – скрипнул зубами юный экзорцист. – Ну, сейчас ты у меня получишь! – И, откупорив бутыль со святой водой, от души брызнул на наглеца.
- А-а-а-а! – заорал тот, отпрыгивая к изголовью кровати. – Ты что – с ума сошел?! Больно же! Жжется! Если на тебя кипящей смолой вот так, понравится тебе?! Ты пришел сюда книжку читать, вот и читай! Нечего водой брызгаться!
- Не нра-а-авится? – пропел послушник. – А ты не хулигань.
- Уф, - вытер бес пот со лба, - морока мне с тобой. Может, настоящего священника подождем, а?
- А тебе очень хочется быть изгнанным? Так, что ли?
- Ну, так, в общем-то… - сморщившись, признался бес, усаживаясь удобнее. – Беда у меня, понимаешь? – в красных глазах мелькнуло адское отчаянье. – Мы ведь в прятки с демонятами играли; ну, я в этом теле и спрятался. А выйти не могу никак. Не вижу пути, и хоть убей! Дома уже все с ума сходят, небось, а я здесь сижу…
- Ты это серьезно?
- Ну, конечно! Мне бы убраться отсюда побыстрее. Только как?
- Ни-че-го себе! – по складам выговорил послушник. – Впервые слышу такое. Так значит, ты сам – неуч! – злорадно заключил он.
Бес вскинулся и тут же, вздохнув, поник.
- Какой есть, - буркнул он. – Ты лучше скажи, раз такой умный, что мне делать теперь?
- Не знаю, - честно признался юноша. – Давай так попробуем: я читать буду, а ты прекрати ерничать, попытайся сосредоточиться и найти этот свой… путь, что ли.
- Давай попробуем, - вздохнул застрявший в чужом теле бес, - только ты водой больше не брызгайся.
- Ладно, не буду, - пообещал послушник и снова раскрыл книгу. - Ин номине Патрис…
Он торжественно читал древнюю молитву, изредка поглядывая на Джека. Тот тихо сидел с закрытыми глазами, слегка раскачиваясь. Внезапно из его лица стали уходить чуждые черты… но ненадолго, все вернулось на место. Бес открыл глаза.
- Вот это номер, – растеряно произнес он. – Понимаешь, чтобы вселиться сюда, мне пришлось душу этого парня в своем теле запереть. А ей там, кажется, понравилось. Отказывается возвращаться…
- Как это? – опешил послушник.
- Да я откуда знаю?! – бес спрыгнул на пол и принялся ходить туда-сюда, раздумывая. – Возможно, парень этот, сам – тот еще дьяволенок: родителям грубит, кошек бродячих обижает. Курит, к тому же, - все тело табаком провоняло. Такому у нас понравится! Это уж точно, к оракулу не ходи... Что делать? Что делать?
Юноша задумался.
- Так ты видел его? – спросил он.
- Чувствовал, скорее. Но очень явно.
- Ну что ж, - усмехнулся послушник, - давай теперь его из твоего тела изгонять будем.
- Как это? – остановил бес ходьбу.
- Да черт его знает… ой! – юноша прикрыл свой предательский рот. – Будем вместе молитву читать, а ты как-нибудь до него доноси. Мысленно. Что нам еще делать остается?..
…Солнце совсем скрылось, чтоб не видеть такого безобразия. В маленькой комнате двое подростков, сидя рядышком на краю кровати, монотонно бубнили «Ин номине Патрис…», переплетая голоса. Бубнили долго, потеряв счет времени. Бес басом повторял слова, закрыв глаза и сосредоточившись на чем-то невидимом. В какой-то неуловимый момент его тело дернулось и упало на кровать. Испугавшись, послушник стал бить Джека по щекам. Тот открыл глаза. Обычные человеческие глаза…
- Вот это сон! - мечтательно произнесли ставшие красными губы. И тут Джек увидел человека в рясе. – Ты кто? Что ты здесь делаешь? – завопил он.
- Да я так… мимо шел, - устало произнес послушник, - заглянуть решил, – и, собрав свои вещи, направился к двери.
Взявшись за дверную ручку, он остановился, не оборачиваясь, глухо сказал:
- Ты это… курить бросай… и того… кошек больше не обижай, - и вышел прочь…
Pater noster
Pater noster, qui es in caelis,
sanctificetur nomen tuum.
Adveniat regnum tuum.
Fiat voluntas tua,
sicut in caelo et in terra.
Panem nostrum quotidianum da nobis hodie.
Et dimitte nobis debita nostra,
sicut et nos dimittimus debitoribus nostris.
Et ne nos inducas in tentationem,
sed libera nos a malo.
Quoniam Tuum est regnum et virtus et gloria in saecula.
Amen.
Транскрипция:
Патер ностер, куи эс ин целис,
санкцифицетур номен тумм.
Адвениат регнум тумм.
Фиат волюнтас туа,
сикуит ин цеало эт ин тера.
Панем нострум куотидианум да нобис ходие.
Эт димите нобис дебита ностра,
сикуит ет нос диминтимус дебитарибус нострис.
Эт нэ нос индукас ин тентетионем
сэд либера нос э мало.
Куониам тумм эст регнум эт виртус эт глория ин секула.
Амен.
Перевод:
Отец наш, сущий на небесах,
Да святится имя Твоё.
Да прийдёт царствие Твоё.
Да будет воля Твоя
И на земле, как на небе.
Хлеб наш насущный дай нам на сей день.
И прости нам долги наши,
Как и мы прощаем должникам нашим.
И не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого,
Ибо Твоё есть Царство и сила и слава во веки.
Аминь.
Экзерцизм
Натруженное солнце начало склоняться к отдыху, когда в дверь католического монастыря застучали с усердием, более уместным при молении. Привратник чинно подошел, отпер, и едва не был сметен с ног ворвавшейся женщиной. Ее залитое слезами лицо с расширенными от ужаса глазами, дрожащие вытянутые перед собой, словно в попытке кого-то схватить, руки заставили привратника быстро перекреститься.
- Что, что случилось? – визгливо спросил он.
Выдавив несколько невнятных звуков, женщина, наконец, произнесла:
- Горе!.. Джек… мой сын… в моего сына вселился бес! Где святые отцы?
читать дальше
- Что, что случилось? – визгливо спросил он.
Выдавив несколько невнятных звуков, женщина, наконец, произнесла:
- Горе!.. Джек… мой сын… в моего сына вселился бес! Где святые отцы?
читать дальше